Даже в среде профессиональных литературоведов распространилось узкое представление о текстологии как о прикладном направлении или учении (Lehre) или иногда - "дисциплине", связанной исключительно с изданием произведений уже умерших (именно только умерших) писателей. О больших возможностях и общем значении текстологии обычно не задумываются. Выполнение узкой и чисто прикладной задачи стремятся упростить введением жесткой регламентации, инструкций и "правил" установления "канонического" текста, вследствие чего деятельность текстолога представляется незатейливой, чисто технической работой некоего блюстителя текстологического порядка (вроде рыбнадзора), с ремесленническим подходом и архивистской методикой.
При таком понимании текстология не осознается как филологическая наука и часть литературоведения, а представляется чисто вспомогательным и внешним ее придатком, смесью знаний и практических навыков. Работа текстолога отрывается от работы литературоведа и даже противопоставляется ей. С другой стороны, вся историческая и проблемно-теоретическая часть литературоведения не находит опоры в той конкретно-фактической и методической основе, которую могла бы предоставить ей текстология, если бы в полной мере проявились ее возможности.